Мужские забавы [= После полуночи ] - Айрис Джоансен

На этот раз он охотился не за ней. Он охотился за Сетом.

Она угадала, кого он имел в виду, когда написал: «Кто близок тебе».

Сначала ей и в голову не пришло, что речь идет о нем. Что Сету может угрожать какая-то опасность. Он был таким сильным, таким неуязвимым. От него самого исходила такая мощь, что окружающие испытывали невольную робость.

Ной тоже был сильным, смелым и умным.

Первым делом Кейт чуть было не рванулась в комнату Сета, чтобы обнять его, защитить от грядущей опасности.

А потом сразу же одернула себя. Именно это и несло в себе наибольшую угрозу для его жизни.

Она не должна позволять ему приближаться к себе. Чем ближе он к ней, тем опаснее для него.

– Перестань дрожать, – приказала сама себе Кейт. – Сет способен лучше побеспокоиться о себе, чем Ной. Закрой глаза и спи.

«Попробуй угадать еще раз…»

* * *

Блант остался более чем доволен исходом разговора. Он нисколько не сомневался, что Дрейкин проглотит наживку, которую он ему забросил. И это только вопрос времени, когда он перейдет в их стан.

А вместе с ним придут деньги и власть.

Мурлыкая про себя какой-то популярный мотив, он открыл дверь и вошел в офис. Как обычно, Блант приехал на два часа раньше Огдена. Его усердие производило нужное впечатление на босса. А за эти два часа Блант успевал просмотреть бумаги, которые Огден считал нужным прятать от него в столе.

Ему еще довольно долго придется лавировать на пути, который он сам выбрал. Но кому могло прийти в голову сочетать Дрейкина и Ишмару, кроме него? И это был блестящий ход.

Блант был необыкновенно доволен тем, как развивались события. Оставалось проверить только одну вещь. Он поднял трубку телефона.

Надо спрятаться в беседке.

Блант говорил, что, когда Майгеллин приезжает в свой загородный дом, он любит смотреть на закат солнца из этой беседки. Придется воспользоваться наводкой Бланта. У него нет времени самому выследить его. Билет на самолет, вылетающий рейсом в девять часов в Оклахому, уже заказан на его имя.

В других обстоятельствах то, что ему предстояло сделать, вызвало бы у него чувство удовлетворения. Он видел Майгеллина по телевизору. И мужчина произвел на него впечатление человека, сильного духом. У него – душа воина, иначе Блант не захотел бы избавиться от него.

Ишмару разглядывал его гостей. Последними попрощались с ним Эмилия и Дрейкин. Майгеллин улыбнулся ей, и она взглянула на него с чувством симпатии.

После этого Майгеллин пошел в сторону беседки.

«Быстрее. Еще быстрее. Я жду тебя».

На нем был серый свитер. Легкий ветерок трепал волосы сенатора. Он выглядел спокойным и уверенным в себе.

И в эту минуту Ишмару тоже ощутил спокойствие и готовность сразиться с ним.

Майгеллин значит очень много для Эмилии. И он сильный человек. Он будет сопротивляться. И чем больше он будет сопротивляться – тем ценнее победа.

Удача.

* * *

– Ну как ты? – спросила Кейт, устроившись на постели рядом с сыном. Он скривился:

– Бабушка не разрешает мне вставать, хотя я уже совсем выздоровел.

– Завтра встанешь.

– Неужели есть такая большая разница между тем, чтобы встать сегодня или завтра?

– Двадцать четыре часа. А теперь расскажи мне, что ты делал сегодня, пока мы были у сенатора.

Он указал подбородком на гитару, лежавшую на кровати.

– Разучивал песню. У меня уже начинает кое-что получаться. – Джошуа встрепенулся. – Хочешь послушать?

– Конечно, – кивнула Кейт, протянула ему гитару и поднялась. – Только подожди минутку, я позову Сета.

Я думаю, ему тоже хочется послушать, как продвинулись твои успехи в музыке.

– Он уже слышал. Мы с ним виделись до ужина, – Джошуа наморщил лоб, сосредоточенно перебирая пальцами аккорды. – И он пообещал научить меня еще одной песне завтра с утра – «Янки-Дудль».

Забравшись в кресло с ногами, Кейт смотрела на сына. Слава Богу, малыш и в самом деле пришел в себя, к нему вернулась свойственная ему жизнерадостность. Насколько дети легче ко всему приспосабливаются, чем взрослые. Запри взрослого в номере – и он будет метаться как в клетке. А Джошуа еще усерднее принялся учиться играть на гитаре. Она вспомнила, как год назад читала «Дневник» Анны Франк, и ее поразило, что жизнь течет своим чередом, несмотря на то, в каких бы ужасных обстоятельствах ни оказывался человек. С Джошуа в какой-то степени произошло то же самое.

Он поднял голову.

– Ты слушаешь?

– Каждую нотку. Ты скоро уже можешь выступать на эстраде! – улыбнулась она.

Он тоже улыбнулся ей в ответ:

– Ты будешь изображать публику. И не забывай хлопать!

Кейт, откинувшись на спинку дивана, вслушивалась в негромкие переборы. Нежная, приятная мелодия. Ее охватило чувство мира, покоя и любви. Как это бывало совсем недавно. Штиль перед бурей.

Что ж, надо научиться жить и в такой обстановке.

Наслаждаться тем кратким мгновением счастья, которое подарила жизнь.

* * *

– Майгеллин мертв, – сообщил Тони, как только Сет открыл ему дверь номера. – Жена нашла его в беседке этим вечером.

– Что с ним?

– Закололи кинжалом. Рядом лежала записка, гласившая, что это ожидает всякого, кто пытается преступить естественные законы, продиктованные Господом Богом.

Кейт почувствовала себя так, словно ее саму пронзили кинжалом. Повернувшись к Сету, она одними губами выговорила:

– Ишмару?

– Скорее всего. А может, Огден натравил на него кого-то из своих фанатиков.

– Но ты склоняешься скорее к первому?

– Да, хотя очень надеялся, что смогу убедить тебя в обратном. Впрочем, это слишком опасный для Огдена ход. Он всячески избегал насилий после убийства Ноя. Скандал может принять угрожающие размеры.

Кейт изо всех сил пыталась придать голосу твердость:

– Значит, Ишмару выбрал очередной своей жертвой Майгеллина…

Сет повернулся к Тони:

– А что говорит по этому поводу полиция?

– Не много. Загородный дом окружили работники ФБР и ЦРУ. Такая фигура, как сенатор Майгеллин, вполне могла привлечь внимание террористов. – Он помолчал. – Правда, есть записка, которая вроде бы ставит все точки над i. К сожалению, не могу пока угадать, чем это обернется для нас.

– Чем еще это может обернуться? – воскликнула с отчаянием в голосе Кейт. – Ничем хорошим. Погиб замечательный, ни в чем не повинный человек. И если это дело рук Ишмару, то следующие, к кому он придет, – это мы.